Итак, в январе 1963 года на встречу с прибывшим в Кум шахом не явились наиболее авторитетные духовные лица Ирана. Именно тогда возмущенный дерзким демаршем богословов шах приказал директору САВАКа Хассану Пакравану усилить слежку за Хомейни, его соратниками, семьями религиозных лидеров и их учениками. Невзирая на угрозы, Хомейни продолжал публично выступать с осуждением несправедливой политики иранского правителя.

22 марта 1963 вооруженные сотрудники САВАКа захватили медресе Фейзие; директором мусульманского учебного заведения числился сам Хомейни. По итогам рейда Аятолла был арестован агентами спецслужбы, а один из его учеников — убит. В это же время другой отряд САВАКовцев оцепил и обыскал одно из медресе Тебриза. Однако вскоре генерал Хасан Пакраван, уступив разгневанным протестующим, все же отдал приказ освободить Хомейни.

«Она посещала лекции господина Сейеда Мохаммада Киаваша, одного из видных революционеров Абадана, и приносила нам новости и информацию о выступлениях имама Хомейни, методах борьбы и сопротивления борцов в разных городах, а также – об арестах и мученических смертях религиозных деятелей в политических тюрьмах».

Маасума Абад. Я жива…

Ранним утром 5 июня 1963 года Хомейни вновь был арестован и под конвоем отправлен в Тегеран. Столица в очередной раз вышла в поддержку духовного лидера. Агенты САВАКа, полицейские, солдаты и офицеры шахской гвардии, — словом, все свои силы правитель бросил на подавление мирной демонстрации. Вооруженные до зубов военные стреляли в народ из автоматического оружия и вывели на улицы боевую технику. В 20:00 в иранской столице был введен комендантский час; город патрулировала  армия.

В ночь с 5 на 6 июня были арестованы другие религиозные деятели, в том числе аятолла Махмуд Талегани  — близкий соратник Хомейни, 12 января 1979, уже после победы Революции, возглавивший  тайный Исламский революционный комитет. Под стражу шахские силовые структуры взяли  организаторов и активных участников демонстраций, требовавших освободить Хомейни.

Простые иранцы возмущались произволом САВАКовцев, проявленным ими неуважением к Хомейни и его соратникам. Поэтому генералу Хасану Пакравану пришлось собрать руководителей правительственных изданий на импровизированной пресс-конференции, чтобы объяснить необходимость произведенных САВАКом арестов. В своем интервью Хасан Пакраван обвинил арестованных иранских религиозных деятелей в сотрудничестве с «грязными элементами из-за границы», — основной причиной политической нестабильности в стране, искрой, поджегшей «бунт» в Тегеране, Куме и других городах. Претенциозные пресс-релизы САВАКа воспроизводились на страницах газет и транслировались по Тегеранскому радио, которое незадолго до этого, 4 июля 1963 года, протестующие безуспешно пытались взять под свой контроль.

«Она крутила мою головную косынку, как цыганский платок, и говорила: «Все это безобразие – дело рук этих оборванок! Столько красивых и модных шляп в продаже, а они никак не расстанутся с этими деревенскими платками!» Затем она сменила тему и сказала: «Забирайте каждая свое личное дело, отправляйтесь домой и не появляйтесь в школе до тех пор, пока мы не решим, как с вами поступить!» Закончилась эта история тем, что Марьям и Зинат после внесения в их личные дела замечаний были допущены к урокам, а меня выгнали из школы».

Маасума Абад. Я жива…

Пока шахское правительство готовило судебные процессы против задержанных демонстрантов, шах, консультируясь с главой САВАКа, решал, что же следует сделать с аятоллой Хомейни. Расправа над уважаемым широкими кругами иранского общества ученым, пускай и представленная как судебное «возмездие», вызвала бы негодование в народе, а сам Хомейни стал бы известным на весь мир мучеником шахского режима…

Учитывая все риски, хитроумный генерал Хасан Пакраван предложил шаху попробовать договориться с Хомейни. До наших дней дошли мемуары жены второго директора САВАКа Фатеме Пакраван. По свидетельству Фатеме, ее муж в продолжение лета 1963 года настойчиво пытался убедить Хомейни сотрудничать с шахом и вымолить его милость. Генерал и вправду высоко ценил Хомейни, которого считал одним из выдающихся сыновей Ирана, и был убежден, что Хомейни должен стать союзником шаха и переломить ход конфликта с религиозными деятелями в пользу династии Пехлеви. Но Хомейни отказался: он понимал тщетность реформ шаха и знал о многочисленных жертвах САВАКовцев — жертвах шахского же деспотизма…

В своих мемуарах Фатеме Пакраван приводит фразу Хомейни, брошенную почти что всемогущему директору САВАКа: «Генерал, я считаю дни до того момента, когда мне больше не придется с вами завтракать». Но, несмотря на отказ Хомейни от сотрудничества со спецслужбой, руководство САВАКа стало распространять слухи прямо противоположного свойства. К примеру, 2 августа 1963 года, после того как Хомейни получил звание великого аятоллы, в военную тюрьму, где он содержался, прибыл директор САВАКа и сообщил, что по решению шаха Хомейни переводят в более комфортные условия — в Тегеран. А спустя несколько часов в популярной столичной проправительственной газете был напечатан большой материал, где, со ссылкой на данные САВАКа, утверждалось, что с Хомейни заключено соглашение: потому-де он, освобожденный властями, обязуется не вмешиваться в планы шаха и  его правительства. Разумеется, это сообщение было ложью — от первого и до последнего слова.

Хомейни продолжал находиться под домашним арестом и бдительным надзором агентов САВАК. Из-под ареста он был освобожден только 6 апреля 1964 года, и, в сопровождении САВАКовцев, вернулся домой в Кум.

«Я положил под одежду листовки имама, которые мы забрасывали под двери домов, и сразу же приехал в Абадан. Ребята посоветовали не показываться пару дней, потому что люди шаха улицу за улицей будут осматривать дома и искать работников и сотрудников нефтяных предприятий; они пригрозили, что, если протесты не прекратятся, они заживо сожгут нас в тех самых нефтяных печах, и увольнение будет минимальным наказанием для нас»

Маасума Абад. Я жива…

Рискуя свободой и жизнью, Хомейни продолжил обличать шаха. После выступления 26 октября 1964 года против засилья американских коммерсантов в Иране, Хомейни был арестован по приказу премьер-министра страны Хасана Али Мансура (7 марта 1964 — 27 января 1965) и 4 ноября 1964 года, под конвоем САВАКовцев, посажен на военный самолет. Так власть отправила духовного лидера нации в турецкое изгнание.

Справедливости ради скажем, что решение о бесцеремонной высылке Хомейни стало для премьер-министра роковым. Утром 21 января 1965 года в Хасана Али Мансура, следовавшего к зданию парламента, трижды выстрелил 17-летний боевик; им оказался Мохаммад Бохараи. Смертельно раненного чиновника отвезли в больницу, где он и скончался спустя пять дней. В мае 1965 года приговоренный к смертной казни Мохаммад Бохараи был убит.

Возмущенный тем, что САВАК, несмотря на расходуемые на него огромные суммы, так и не смог предотвратить убийство премьер-министра страны, шах в конце января 1965 года отправил директора САВАКа, генерала Пакравана, в отставку.

В отличие от первого своенравного директора САВАКа Теймура Бахтияра, генерал Хасан Пакраван не попал в опалу и был назначен в шахской администрации на мелкую, но важную должность — он занял пост чрезвычайного посла Ирана в Пакистане. Проведя с семьей в Исламабаде без малого девять лет, Пакраван вернулся в Тегеран, где продолжил выполнять особые поручения шаха. Зимой 1978 года монарх отправил преданного генерала в отставку, а после победы Революции, 16 февраля 1979 года, Пакраван был арестован и отдан под суд, — вместе со многими высокопоставленными шахскими генералами и министрами. 11 апреля 1979 года суда Хассан Пакраван был расстрелян по приговору Революционного суда.

Автор: Алекс Громов

Источник: http://terraart.ru/?p=11200